Напуганные медведь и волки
* * *
Жил себе старик да старуха, у них был кот да баран. Старуха укоп копит[[1 -
Собирает сметану и сливки на масло.]], а кот проказит. "Старик, - говорит
старуха, - у нас на погребе нездорово". - "Надо поглядеть, - говорит ей старик,
- не со стороны ли кто блудит[[2 - Проказничает.]]". Вот пошла старуха на погреб
и усмотрела: кот сдвинул лапкой с горшка покрышку и слизывает себе сметанку;
выгнала кота из погреба и пошла в избу, а кот наперед прибежал и запрятался на
печи в углу. "Хозяин! - сказывает старуха. - Вот мы не верили, что кот блудит, а
он самый и есть; давай его убьем!"
Кот услыхал эти речи, как бросится с печки да бегом к барану в хлев и начал его
обманывать: "Брате баран! Меня хотят завтра убити, тебя зарезати". И сговорились
они оба бежать ночью от хозяина. "Как же быть? - спрашивает баран. - Рад бы я с
тобой лыжи навострить, да ведь хлев-то заперт!" - "Ничего!" Кот тотчас взобрался
на дверь, скинул лапкой веревочку с гвоздя и выпустил барана.
Вот и пошли они путем-дорогою, нашли волчью голову и взяли с собой; шли-шли,
увидели: далеко в лесу светится огонек, они и пустились прямо на огонь.
Подходят, а вокруг огня греются двенадцать волков. "Бог помочь вам, волкам!" -
"Добро жаловать, кот да баран!" - Брате, - спрашивает баран у кота, - что нам
вечерять[[3 - Ужинать.]] будет?" - "А двенадцать-то волчьих голов! Поди выбери,
которая пожирнее". Баран пошел в кусты, поднял повыше волчью голову, что
дорогой-то нашли, и спрашивает: "Эта ли, брате кот?" - "Нет, не эта, выбери
получше". Баран опять поднял ту же голову и опять спрашивает: "Эта ли?"
Волки так напугались, что рады бы убежать, да без спросу не смеют. Четверо
волков и стали проситься у кота и барана: "Пустите нас за дровами! Мы вам
принесем". И ушли. Остальные восемь волков еще пуще стали бояться кота да
барана: коли двенадцать смогли поесть, а осьмерых и подавно поедят. Стало еще
четверо проситься за водою. Кот отпустил: "Ступайте, да скорее ворочайтесь!"
Последние четыре волка отправились сходить за прежними волками: отчего-де не
ворочаются? Кот отпустил, еще строже наказал поскорее приходить назад; а сам с
бараном рад, что они ушли-то.
Волки собрались вместе и пустились дальше в лес. Попадается им медведь Михайло
Иванович. "Слыхал ли ты, Михайло Иванович, - спрашивают волки, - чтобы кот да
баран съели по двенадцати волков?" - "Нет, ребятушки, не слыхивал". - "А мы сами
видели этого кота да барана". - "Как бы, ребятушки, и мне посмотреть, какова их
храбрость?" - "Эх, Михайло Иваныч, ведь больно кот-от ретив, нельзя к нему
поддоброхотиться: того и гляди, что в клочки изорвет! Даром что мы прытки над
собаками и зайцами, а тут ничего не возьмешь. Позовем-ка лучше их на обед".
Стали посылать лисицу: "Ступай, позови кота да барана". Лисица начала
отговариваться: "Я хоть и прытка, да неувертлива; как бы они меня не съели!" -
"Ступай!.." Делать нечего, побежала лисица за котом и бараном. Воротилась назад
и сказывает: "Обещались быть; ах, Михайло Иванович, какой кот-то сердитый! Сидит
на пне да ломает его когтями: это на нас точит он свои ножи! А глаза так и
выпучил!.." Медведь струхнул, сейчас посадил одного волка в сторожа на высокий
пень, дал ему в лапы утирку[[4 - Полотенце.]] и наказал: "Коли увидишь кота с
бараном, махай утиркою: мы пойдем - их повстречаем". Стали готовить обед; четыре
волка притащили четыре коровы, а в повара медведь посадил сурка.
Вот идут в гости кот да баран; завидели караульного, смекнули дело и стакнулись
меж собою. "Я, - говорит кот, - подползу тихонько по траве и сяду у самого пня
супротив волчьей рожи, а ты, брат баран, разбежись и что есть силы ударь его
лбом!" Баран разбежался, ударил со всей мочи и сшиб волка, а кот бросился ему
прямо в морду, вцепился когтями и исцарапал до крови. Медведь и волки, как
увидели то, зачали меж собою растабаривать[[5 - Разговаривать.]]: "Ну,
ребятушки, вот какова рысь кота да барана! Евстифейка-волка умудрились сшибить и
изувечить с какого высокого пня, а нам где уж на земле устоять! Им, знать, наше
готовленье-то нипочем; они придут не угощаться, а нас пятнать. А, братцы, не
лучше ли нам схорониться?"
Волки все разбежались по' лесу, медведь вскарабкался на сосну, сурок спрятался в
нору, а лиса забилась под колодину. Кот с бараном принялись за наготовленные
кушанья. Кот ест, а сам мурлычет: "Мало, мало!", обернулся как-то назад, увидел,
что из норы торчит сурков хвост, испугался да как прыснет на сосну. Медведь
устрахался[[6 - Устрашился.]] кота, да напрямик с сосны на землю и ринулся и
чуть-чуть не задавил лисы под колодиной. Побежал медведь, побежала лиса. "Знать
ты, куманек, ушибся?" - спрашивает лисица. "Нет, кумушка, если б я не спрыгнул,
- кот бы давно меня съел!"
* * *
Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок - и
тот пополам, а коли вилы в бок - так одному коту Ваське. Он такой вор и
разбойник, за каждый час на промысле, и где плохо лежит - тут у него и брюхо
болит.
Вот однажды лежат себе козел да баран и разговаривают промеж себя; где ни взялся
котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет. Козел да баран
и спрашивают: "Кот-коток, серенький лобок! О чем ты, ходя, плачешь, на трех
ногах скачешь?" - "Как мне не плакать? Била меня старая баба, била-била, уши
выдирала, ноги поломала да еще удавку припасала". - "А за какую вину такая тебе
погибель?" - "Эх, за то погибель была, что себя не опознал да сметанку слизал".
И опять заплакал кот-мурлыко. "Кот-коток, серый лобок! О чем же ты еще плачешь?"
- "Как не плакать? Баба меня била да приговаривала: ко мне придет зять, где
будет сметаны взять? За неволю придется колоть козла да барана!"
Заревели козел и баран: "Ах ты серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас-то
загубил? Вот мы тебя забодаем!" Тут мурлыко вину свою приносил и прощенья
просил. Они простили его и стали втроем думу думать: как быть и что делать? "А
что, середний брат баранко, - спросил мурлыко, - крепок ли у тебя лоб: попробуй-
ка о ворота". Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом: покачнулись ворота, да не
отворились. Поднялся старший брат мрасище[[7 - Мрась - негодяй.]]-козлище,
разбежался, ударился - и ворота отворились.
Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется, бегут козел да баран, а за
ними скачет на трех ногах кот серый лоб. Устал он и возмолился названым братьям:
"Ни то старший брат, ни то средний брат! Не оставьте меньшого братишку на
съеденье зверям". Взял козел, посадил его на себя, и понеслись они опять по
горам, по долам, по сыпучим пескам. Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах
силы хватило.
Вот пришло крутое крутище, станово становище; под тем крутищем скошенное поле,
на том поле стога' что города стоят. Остановились козел, баран и кот отдыхать; а
ночь была осенняя, холодная. "Где огня добыть?" - думают козел да баран; а
мурлышко уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с баранком стукнуться
лбами. Стукнулись козел с бараном, да таково крепко, что искры из глаз
посыпались; берестечко так и зарыдало[[8 - Вспыхнуло, затрещало.]]. "Ладно, -
молвил серый кот, - теперь обогреемся", - да за словом и затопил стог сена.
Не успели они путем обогреться, глядь - жалует незваный гость мужик-серячок
Михайло Иванович. "Пустите, - говорит, - обогреться да отдохнуть; что-то
неможется". - "Добро жаловать, мужик-серячок муравейничек[[9 - Мелкой породы
медведь который любит разгребать муравьиные кучи и лакомиться муравьиными яйцами
("Русск. вестн.", 1857, XII, 463).]]! Откуда, брат, идешь?" - "Ходил на пасеку
да подрался с мужиками, оттого и хворь прикинулась; иду к лисе лечиться". Стали
вчетвером темну ночь делить: медведь под стогом, мурлыко на стогу, а козел с
бараном у теплины[[10 - Огня.]]. Идут семь волков серых, восьмой белый, и прямо
к стогу. "Фу-фу, - говорит белый волк, - нерусским духом пахнет. Какой-такой
народ здесь? Давайте силу пытать!"
Заблеяли козел и баран со страстей[[11 - Со страху.]], а мурлышко такую речь
повел: "Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшего; он,
помилуй бог, сердит! - как расходится, никому несдобровать. Аль не видите у него
бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу
сымает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть с твоим
меньшим братишком, что под стогом-то лежит". Волки на том козлу кланялись,
обступили Мишку и стали его задирать. Вот он крепился-крепился, да как хватит на
каждую лапу по волку; запели они Лазаря, выбрались кое-как, да, поджав хвосты, -
подавай бог ноги!
А козел да баран тем времечком подхватили мурлыку и побежали в лес и опять
наткнулись на серых волков. Кот вскарабкался на самую макушку ели, а козел с
бараном схватились передними ногами за еловый сук и повисли. Волки стоят под
елью, зубы оскалили и воют, глядя на козла и барана. Видит кот серый лоб, что
дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать: "Раз волк! Два
волк! Три волк! Всего-то по волку на брата. Я, мурлышко, давеча двух волков
съел, и с косточками, так еще сытехонек; а ты, большой братим, за медведями
ходил, да не изловил, бери себе и мою долю!" Только сказал он эти речи, как
козел сорвался и упал прямо рогами на волка. А мурлыко знай свое кричит: "Держи
его, лови его!" Тут на волков такой страх нашел, что со всех ног припустили
бежать без оглядки. Так и ушли.
* * *
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок, у него были козел
да баран. Поленился мужик накосить сена; пришла зима, нечего есть козлу и
барану, стали они на весь двор реветь, а мужик схватил кнут и ну колотить их.
Вот козел и сказал барану: "Давай, брат, уйдем в лес; найдем стог сена и станем
жить". - "Пойдем, брат Козьма Микитич! Хуже не будет".
Козел стащил у хозяина ружье, а баран куль, и пошли вдвоем; идут путем-дорогою и
нашли старую волчью голову. "Брат баран! - сказал тут козел. - Возьми эту голову
и положи в куль". - "На черта она нам? И так тяжело идти!" - "Возьми! Придем на
место, сварим себе студень". Баран поднял волчью голову, положил в куль и понес.
Шли они, шли и, наконец, пришли в лес. "Я совсем иззяб", - сказал баран. А козел
увидал, что в стороне огонь светится, и говорит: "Вон где-то огонь горит; пойдем
туда!" Пошли на огонь и прямехонько-таки наткнулись на волков; сидят кругом огня
да греются.
Баран напугался, еле душа в теле держится. А козел говорит ему: "Не робей,
баран!", а сам подошел к волкам: "Здорово, ребята!" - "Здравствуй, Козьма
Микитич!" Вот, думают волки, славная будет пожива: козел да баран сами пришли,
сами в рот просятся. Только козел себе на уме. "Ну-ка, брат баран! Давай, -
говорит, - сюда волчью голову; сварим да сделаем студень. Да смотри выбирай,
чтоб был старый волк!" Баран вынул из куля волчью голову и несет козлу. "Не та!
- говорит козел. - Там, в кулю, есть другая голова, с самого старого волка, - ту
и притащи".
Баран стал копаться в своем куле, копался, копался и несет опять ту же голову.
"Ах ты, дурак, - закричал козел и ногами затопал, - не та!.. Посмотри, на самом
исподе лежит". Баран опять копался-копался и несет ту же самую голову. "Ну, вот
теперь так! - сказал козел. - Эту самую голову мне и надобно". А волки
поглядывают да раздумывают: "Ишь сколько наколотил нашей братии! Одних голов
целый куль". - "Нет ли у вас, братцы, - спрашивает козел, - в чем нам ужин
изготовить?" Тут волки повскакали и побежали кто за дровами, кто за водою, кто
за посудою, а у самих на уме - как бы уйти подобру-поздорову.
Бегут, а навстречу им медведь. "Куда вы, серые волки?" - "Ах, Михайло Иванович!
Ты не знаешь нашего горя: пришли к нам козел да баран, принесли с собой целый
куль волчьих голов, хотят студень варить; мы убоялись, чтоб они и до нас-то не
добрались, и убежали". - "Ах вы, дурачье! - сказал медведь. - Козел да баран
сами к вам пришли, только бери да кушай; а вы убоялись! Пойдемте-ка со мною". -
"Пойдем!"
Козел и баран увидали, что волки назад идут, засуетились, забегали. Козел
взобрался на дерево, изловчился и уселся, а баран лез, лез, никак не может
высоко подняться, ухватился кое-как за сук передними ногами и повис на нем. Вот
пришел и медведь с волками, смотрит: куда бы девались козел да баран? Нигде не
видать. "Ну, братцы, - сказал медведь волкам, - собирайте желудей, стану
ворожить: куда запропастился козел с бараном?" Волки набрали желудей; а медведь
сел под дерево, стал выкидывать желудями и ворожить, как бабы на бобах гадают.
Баран говорит козлу: "Ах, козел, упаду; мочи нет - ногам больно!" - "Держись, -
отвечает козел, - а то ни за грош пропадем; они заедят нас!" Баран крепился-
крепился, да как повалится наземь! Козел видит беду неминучую, выстрелил в ту ж
минуту из ружья и закричал во всю глотку: "Хватай ворожею-то, держи его!"
Медведь испугался, как бросится бежать без оглядки, а волки за ним. Так все и
разбежались. Тогда козел слез с дерева и не захотел оставаться в лесу. Воротился
он вместе с бараном домой, и стали себе жить-поживать да лиха избывать.
* * *
Жили старик да старуха, у них были баран да козел, только такие блудливые:
совсем от стада отбились, бегают себе по сторонам - ищи где хочешь. "Знаешь что,
старуха, - говорит старик, - давай заколем козла и барана, а то они с жиру
бесятся! Пожалуй, туда забегут, что и не найдешь; все равно пропадут даром". -
"Ну что ж? Заколем". А баран с козлом стояли под окошком, подслушали эти речи и
убежали в густой-густой лес. Прибежали и говорят: "Надо развести теперь огонь, а
то холодно будет; вишь какая роса холодная". Стали они таскать хворосту; набрали
целую кучу. Надо огню добыть.
Недалеко мужики жгли уголья. Вот козел с бараном утащили у них головешку,
развели огонь и сели греться. Вдруг прибежали три медведя и уселись около
костра. Что делать! Козел стал спрашивать: "Что, баран, есть хочешь?" - "Хочу".
- "А что, ружье у тебя заряжено?" - "Заряжено". - "А топор востёр?" - "Востёр".
- "Ну поди, добывай на ужин". - "Нет, брат козел, я сейчас только пришел; не
пойду". - "Неужто ж нам голодным спать? Ступай убей вот этого медведя; мы их не
звали, они сами к нам пришли! Зажарим да поужинаем".
Медведь оробел и говорит: "Ах, братцы - козел и баран! Где станете меня жарить?
Вишь у вас какой малый огонь! Пустите меня, я наломаю вам дров, разведу побольше
костер, тогда убейте меня и жарьте". - "Хорошо, ступай за дровами". Медведь
вскочил и давай бог ноги. "Кто себе враг! - думает он про себя. - Ни за что не
ворочусь назад". Другой медведь видит, что посланный за дровами не ворочается, и
взяло его раздумье: пожалуй, они за меня теперь примутся. "Пойду, - говорит, -
помогу тому медведю, верно он так много наломал, что и притащить не в силу". -
"Ну ступай, помоги". Вот и другой медведь убежал; остался еще один. Козел
обождал немножко и говорит: "Ну, брат медведь, приходится тебя бить. Сам видишь,
очередные-то ушли!" - "Ах, братцы, на чем же станете меня жарить? Огню-то вовсе
нет. Лучше пойду я да погоню очередных назад". - "Да и ты, пожалуй, не
воротишься?" - "Ну, право, ворочусь, да и тех с собой приведу!" - "Ступай, да
поскорей приходи; не умирать же нам с голоду. Коли сам за вами пойду - всем худо
будет".
И последний медведь со всех ног пустился бежать и убежал далеко-далеко. "Славно,
брат, надули! - говорит козел. - Только, вишь, здесь надо каждого шороху
бояться. Пойдем-ка домой, заодно пропадать, а может, старик-то и сжалится". Вот
и воротились домой. Старик обрадовался: "Накорми-ка их!" - говорит старухе.
Козел и баран зачали ласкаться; старухе жалко их стало. Она и говорит старику:
"Неужто нам есть нечего! Не станем колоть козла и барана, пусть еще поживут!" -
"Ну, ладно!" - сказал мужик. Стали они жить себе, поживать да добра наживать; а
козел с бараном баловство свое совсем оставили, сделались смирными да
послушными.
